Неточные совпадения
Четырех дней было достаточно для того, чтоб Самгин почувствовал себя между матерью и Варавкой в невыносимом
положении человека, которому двое людей навязчиво показывают, как им тяжело жить. Варавка, озлобленно ругая купцов, чиновников, рабочих, со вкусом выговаривал неприличные слова, как будто забывая о присутствии
Веры Петровны, она всячески показывала, что Варавка «ужасно» удивляет ее, совершенно непонятен ей, она относилась к нему, как бабушка к Настоящему Старику — деду Акиму.
И Татьяна Марковна, и Райский — чувствовали тяжесть
положения и боялись этого суда — конечно, за
Веру.
Вера не боялась, да и не знала ничего. Не до того ей было. Ее поглощала своя внутренняя тревога, ее язва — и она все силы свои устремила на ее утоление, и пока напрасно.
Вера и бабушка стали в какое-то новое
положение одна к другой. Бабушка не казнила
Веру никаким притворным снисхождением, хотя, очевидно, не принимала так легко решительный опыт в жизни женщины, как Райский, и еще менее обнаруживала то безусловное презрение, каким клеймит эту «ошибку», «несчастье» или, пожалуй, «падение» старый, въевшийся в людские понятия ригоризм, не разбирающий даже строго причин «падения».
Райский пошел домой, чтоб поскорее объясниться с
Верой, но не в том уже смысле, как было положено между ними. Победа над собой была до того верна, что он стыдился прошедшей слабости и ему хотелось немного отметить
Вере за то, что она поставила его в это
положение.
Тушин опять покачал ель, но молчал. Он входил в
положение Марка и понимал, какое чувство горечи или бешенства должно волновать его, и потому не отвечал злым чувством на злобные выходки, сдерживая себя, а только тревожился тем, что Марк, из гордого упрямства, чтоб не быть принуждену уйти, или по остатку раздраженной страсти, еще сделает попытку написать или видеться и встревожит
Веру. Ему хотелось положить совсем конец этим покушениям.
— Что мне теперь делать,
Вера? уехать — в каком
положении я уеду! Дай мне вытерпеть казнь здесь — и хоть немного помириться с собой, со всем, что случилось…
Вера просыпалась, спрашивала: «Ты спишь, Наташа?» — и, не получив ответа, закрывала глаза, по временам открывая их с мучительным вздохом опять, лишь только память и сознание напомнят ей ее
положение.
«…и потому еще, что я сам в горячешном
положении. Будем счастливы,
Вера! Убедись, что вся наша борьба, все наши нескончаемые споры были только маской страсти. Маска слетела — и нам спорить больше не о чем. Вопрос решен. Мы, в сущности, согласны давно. Ты хочешь бесконечной любви: многие хотели бы того же, но этого не бывает…»
— Послушай,
Вера, есть еще выход из моего
положения, — заговорил он горячо, — я боялся намекнуть на него — ты так строга: дай мне страсть! ты можешь это сделать.
Три дня прожил лесничий по делам в городе и в доме Татьяны Марковны, и три дня Райский прилежно искал ключа к этому новому характеру, к его
положению в жизни и к его роли в сердце
Веры.
Вера, глядя на него, угадала, что он во второй раз скатился с своего обрыва счастливых надежд. Ее сердце, женский инстинкт, дружба — все бросилось на помощь бедному Тушину, и она не дала рухнуть окончательно всем его надеждам, удержав одну, какую только могла дать ему в своем
положении, — это безграничное доверие и уважение.
Вера была не в лучшем
положении. Райский поспешил передать ей разговор с бабушкой, — и когда, на другой день, она, бледная, измученная, утром рано послала за ним и спросила: «Что бабушка?» — он, вместо ответа, указал ей на Татьяну Марковну, как она шла по саду и по аллеям в поле.
— Это голос страсти, со всеми ее софизмами и изворотами! — сказал он, вдруг опомнившись. —
Вера, ты теперь в
положении иезуита. Вспомни, как ты просила вчера, после своей молитвы, не пускать тебя!.. А если ты будешь проклинать меня за то, что я уступил тебе, на кого тогда падет ответственность?
Он был задумчив, угрюм, избегал вопросительных взглядов бабушки, проклиная слово, данное
Вере, не говорить никому, всего меньше Татьяне Марковне, чем и поставлен был в фальшивое
положение.
Райский ходил по кабинету. Оба молчали, сознавая каждый про себя затруднительное
положение дела. Общество заметило только внешне признаки какой-то драмы в одном углу. Отчуждение
Веры, постоянное поклонение Тушина, независимость ее от авторитета бабушки — оно знало все это и привыкло.
Очевидно,
Вера Ефремовна была революционерка и теперь зa революционные дела была в тюрьме. Надо было увидать ее, в особенности потому, что она обещала посоветовать, как улучшить
положение Масловой.
На пепелище старой христианской Европы, истощенной, потрясенной до самых оснований собственными варварскими хаотическими стихиями, пожелает занять господствующее
положение иная, чужая нам раса, с иной
верой, с чуждой нам цивилизацией.
Вера Павловна кончила разговор с мужем тем, что надела шляпу и поехала с ним в гошпиталь испытать свои нервы, — может ли она видеть кровь, в состоянии ли будет заниматься анатомиею. При
положении Кирсанова в гошпитале, конечно, не было никаких препятствий этому испытанию.
Пока оно было в несчастном
положении и соединялось с светлой закраиной аристократии для защиты своей
веры, для завоевания своих прав, оно было исполнено величия и поэзии. Но этого стало ненадолго, и Санчо Панса, завладев местом и запросто развалясь на просторе, дал себе полную волю и потерял свой народный юмор, свой здравый смысл; вульгарная сторона его натуры взяла верх.
Лет до десяти я не замечал ничего странного, особенного в моем
положении; мне казалось естественно и просто, что я живу в доме моего отца, что у него на половине я держу себя чинно, что у моей матери другая половина, где я кричу и шалю сколько душе угодно. Сенатор баловал меня и дарил игрушки, Кало носил на руках,
Вера Артамоновна одевала меня, клала спать и мыла в корыте, m-me Прово водила гулять и говорила со мной по-немецки; все шло своим порядком, а между тем я начал призадумываться.
Горячая православная
вера, необыкновенная доброта и заботливость, чувство достоинства, возвышавшее ее над
положением прислуги и превращавшее ее в члена семьи.
Впоследствии она все время и держалась таким образом: она не примкнула к суетне экзальтированных патриоток и «девоток», но в костел ходила, как прежде, не считаясь с тем, попадет ли она на замечание, или нет. Отец нервничал и тревожился и за нее, и за свое
положение, но как истинно религиозный человек признавал право чужой
веры…
В его лице и даже в
положении его корпуса как-то отражалась эта наивность, эта
вера, не подозревающая ни насмешки, ни юмора.
Одним словом, чем дольше шли работы консультации, тем
положение Ришелье делалось невыносимее, и он уже потерял всякую
веру даже в Прейна, у которого вечно семь пятниц на неделе.
— Мы вместо дела разводим какую-то мелодекламацию, — сказал Николай Николаевич, надевая шляпу. — Вопрос очень короток: вам предлагают одно из двух: либо вы совершенно отказываетесь от преследования княгини
Веры Николаевны, либо, если на это вы не согласитесь, мы примем меры, которые нам позволят наше
положение, знакомство и так далее.
Если ты находишься в этом
положении, то не потому, что это необходимо для кого-то, а только потому, что ты этого хочешь. И потому, зная, что это
положение прямо противно и твоему сердцу, и твоему разуму, и твоей
вере, и даже науке, в которую ты веришь, нельзя не задуматься над вопросом о том, то ли ты делаешь, что тебе должно делать, если остаешься в этом
положении и, главное, стараешься оправдать его?
Положение о том, чтобы не делать другим того, чего не хочешь, чтобы тебе делали, не нужно было доказывать чудесами, и
положению этому не нужно было требовать
веры, потому что
положение это само по себе убедительно, соответствуя и разуму и природе человека; но
положение о том, что Христос был бог, надо было доказывать чудесами совершенно непонятными.
Когда Долинский случайно познакомился где-то в cafe с братом
Веры Александровны Онучиной, Кириллом, и когда Кирилл Александрович сделал Долинскому визит и потом еще навестил его два или три раза, Дорушка не то что дулась, не то чтобы тяготилась этим знакомством, но точно как будто боялась его, тревожилась, находила себя в каком-то неловком, непрямом
положении.
— Вот это ее жених! Как видите, он еще tres galant, et tout ca… [обходительный и все в этом роде… (франц.)] умен, принадлежит к обществу и член посольства.
Вера будет иметь в свете очень хорошее
положение.
— Ах, боже мой! И в самом деле, может быть, я и это тоже видел во сне! так что я теперь и не знаю, как туда по-ка-заться. Как бы это, друг мой, узнать на-вер-но, каким-нибудь по-сто-рон-ним образом: делал я предложение иль нет? А то, представь, каково теперь мое
положение?
Во-первых, в помещичьих усадьбах появились люди, которые прежде никогда в деревнях не живали, люди преимущественно молодые (старики благоразумно устранились или продолжали доскрипывать век с урочным барщинным
положением), оставившие службу и другие занятия и полные
веры в вольный труд.
Трудно даже предположить такое явление; но если бы оно случилось, то, чтобы сын этот не представлялся нам глупым и забавным малым, нужно, чтобы он отрекся уж от всего, что его связывало с турками: — и от
веры, и от национальности, и от круга родных и друзей, и от житейских выгод своего
положения.
Борис Андреич постоял немного на месте и в большом смущении вернулся в кабинет. На столе лежал нумер «Московских ведомостей». Он взял этот нумер, сел и стал глядеть на строки, не только не понимая, что там напечатано, но даже вообще не имея понятия о том, что с ним такое происходило. С четверть часа провел он в таком
положении; но вот сзади его раздался легкий шелест, и он, не оглядываясь, почувствовал, что это вошла
Вера.
Повалятся архиерею в ноги да в голос и завопят: «Как родители жили, так и нас благословили — оставьте нас на прежнем
положении…» А сами себе на уме: «Не обманешь, дескать, нас — не искусишь лестчими словами, знаем, что в старой
вере ничего нет царю противного, на то у Игнатьевых и грамота есть…» И дело с концом…
И потому как всякому человеку, так и всему человечеству необходимо, по мере движения их в жизни, усилиями своего разума и всей мудростью прежде живших людей проверять принятые на
веру положения о том, что истинно.
Стоит только, отрешившись от принимаемого на
веру лжеучения, и взглянуть на
положение человека, живущего в государстве, — к какому бы самому деспотическому или самому демократическому государству он ни принадлежал, — чтобы ужаснуться на ту степень рабства, в котором живут теперь люди, воображая, что они свободны.
Затруднения нашего
положения даны нам для того, чтобы мы сгладили, уничтожили их своей добротой и твердостью; мрачность нашего
положения дана нам для того, чтобы мы осветили ее божественным светом внутренней, духовной работы; горести — для того, чтобы мы терпеливо и доверчиво переносили их; опасности — для того, чтобы мы проявили наше мужество; искушения — для того, чтобы мы победили их нашей
верой.
Такое
положение было бы нестерпимо и совершенно раскалывало и обессиливала бы наше сознание, если бы
вера и рассудок имели одну и ту же задачу, один и тот же предмет.
Разумеется, если эти догматы останутся на степени отвлеченных
положений, не имеющих убедительности для ума, но и не получающих жизненной силы
веры, тогда они становятся просто сухою соломой, которая легко сгорает.
В таком
положении застала ее
Вера, вставшая, по обыкновению своему, очень рано и к этой поре уже возвратившаяся с своей далекой утренней прогулки.
«Непременным условием предложенного мне брака с князем Римской империи, — сказала при этом принцесса аббату Рокотани, — поставляли мне переход в римско-католическую
веру, но публично отречься от греческого исповедания в моем
положении все равно что отречься от прав на русский престол.
Буржуа может быть «верующим» и «религиозным», и он даже взывает к «
вере» и «религии», чтобы сохранить своё
положение в мире.
Ошибочно и легкомысленно думать, что так наз.
вера в бессмертие всегда утешительна и что верующие в него поставили себя в привилегированное и завидное
положение.
После завтрака я узнал от
Веры о
положении дела.
В огромном количестве рукописных и литографированных списков расходились его „Исповедь“, „В чем моя
вера“, „Так что же нам делать?“ Всего важнее — собственное нравственное усовершенствование, отказ от пользования преимуществами нашего привилегированного
положения, непротивление злу насилием, отказ участвовать во всем, где применяется насилие.
Отношение к народу-пролетариату определяется уже не столько состраданием к его угнетенному, несчастному
положению, сколько
верой в то, что он должен победить, что он грядущая сила и освободитель человечества.
Он дойдет до тех пределов творчества, которые поставил себе; в нем вы чувствуете глубокую
веру, какую парижский рабочий имеет в положительное знание, в успехи цивилизации, в трезвый и прочный поступательный ход человечества, и если бы он впоследствии, даже в очень скором времени, сделался еще самоувереннее, вдался бы в культ успеха, комфорта, денежного
положения, вряд ли это повлияет на основной тон его творческой работы.
Бедственное
положение это усиливается еще тем, что, так как это состояние неверия продолжается уже много времени, сделалось то, что среди людей христианского мира те из них, которым это
положение безверия выгодно, все властвующие классы, либо самым бессовестным образом притворяются, что верят в то, чему не верят и не могут верить, либо, в особенности наиболее развращенные из них ученые, прямо проповедуют, что для людей нашего времени совсем и не нужно ни какого бы то ни было объяснения смысла жизни —
веры, ни какого бы то ни было вытекающего из
веры руководства поступков, а что единственный основной закон жизни человеческой есть закон развития и борьбы за существование и что поэтому жизнь людей может и должна быть руководима только похотями и страстями людскими.
В этом горестном
положении, оставленный неимоверными русскими, Баранщиков обратился опять к легковерным туркам и среди их случайно встретил близ гостиного российского двора двух, с которыми сошелся и опять надолго отвлекся от осуществления своего страстного стремления возвратиться на родину и соединиться с любимою семьею и с истинною святою, православною
верою.
Причина бедственного
положения христианских народов — отсутствие среди христианских народов общего им всем высшего понимания смысла жизни,
веры и вытекающего из него руководства поведения.